Сила любви: Нижегородский театр «Комедiя» показал премьеру спектакля «Укрощение строптивой»

Поставить пьесу Шекспира на театральной сцене в XXI веке — задача, с которой справляются не все режиссеры. Сделать текст знаменитого английского драматурга понятным и, более того, интересным современной публике — вот что, наверное, самое сложное в театральной практике последних десятилетий.

Каждый режиссер подходит к задаче по-своему. Народный артист России Валерий Белякович еще в 1992 году, создавая для Театра на Юго-Западе постановку «Укрощение строптивой», нашел собственный метод работы с шекспировским текстом. Его спектакль делался по мотивам пьесы, при этом автор сам осуществил литературную редакцию драматургического материала, которая заключается в совмещении перевода шекспировского текста с диалогами, отражающими современные зрителю реалии. Это, по задумке Беляковича, приближает классический текст Шекспира к зрителю, потому и страсти, разыгрываемые на сцене, кажутся очень близкими и понятными.

Строптивая, дерзкая, с колючим характером и острым языком Катарина, дочь богатого дворянина из Падуи Баптисты, к мужчинам относится с презрением. Женихи ее младшей сестры Бьянки, которую отец отказывается выдать замуж до свадьбы старшей сестры, находят обедневшего дворянина Петруччо, которому все же удается укротить дикую Катарину. Однако сами женихи заветный лакомый кусочек не получают: в любовных интригах их обходит молодой дворянин из Пизы Люченцио.

Эту историю Валерий Белякович ставил не раз и не в одном театре. В том же Театре на Юго-Западе он осуществил вторую постановку «Укрощения строптивой» в 2008 году. В 1998-м она появилась в Пензенском драматическом театре, в феврале 2015-го — в МХАТ имени М. Горького.

Спектакль в нижегородском театре «Комедiя» существенно от них не отличается. Сценографическое решение с колоннами, яркими костюмами и актерская игра, похожая на ярмарочное представление, — все это уже видели и в театрах других городов. В Нижнем Новгороде постановки Валерия Беляковича любят за нестандартный подход к материалу, для режиссера это уже десятый спектакль в «Комедiи» и четвертый по Шекспиру, и нет сомнений, что постоянным зрителям театра он также придется по вкусу.

«Укрощение строптивой» разворачивается в минималистичных декорациях, представляющих собой колонны, похожие на мотки проволоки. С помощью таких декораций на сцене легко создаются и комнаты особняка, и городская площадь, и гостиница, и даже ринг. Движение этих колонн на вращающемся круге посреди сцены словно наэлектризовывает окружающее пространство, а люди в нем кажутся переполненными чувствами, энергией, любовью. Этот стиль игры артистов, который они сами называют как «на грани», напоминает площадной театр. В одной из своих первых постановок этой пьесы Валерий Белякович и вовсе одевал артистов в полуклоунские костюмы, что еще ярче подчеркивало балаганную стилистику спектакля. Но в ряде более поздних постановок, в том числе в Нижнем Новгороде, режиссер отдал предпочтение более классическим костюмам, отдаленно напоминающим европейскую моду XVII века. Стоит отметить, что на фоне серо-черных декораций яркие одежды артистов смотрятся органично и помогают сфокусировать внимание на происходящем действии.

Валерию Беляковичу удалось наполнить эту разговорную пьесу Шекспира разнообразным действием. Режиссер намеренно ввел в постановку и сцены с переодеванием мужчины в женское платье, и настоящие бои, в которые переходят шекспировские словесные перепалки, и танцы, и вокальные номера.

Радует, что в ряде сцен звучит шекспировский текст, например, в первом разговоре Петруччо и Катарины. Между тем на фоне общей интонации спектакля с вкраплениями современных слов и выражений («все в шоколаде», «как у тебя на личном фронте», «а давайте проведем отборочный конкурс», «обратимся в брачные конторы», «мозги поплыли») шекспировский текст выглядит несколько бледно, а местами искусственно. Кроме того, голоса хорошо поющих вживую артистов сильно перекрывает музыка, потому разобрать текст песен уже с пятого ряда от сцены затруднительно.

По задумке режиссера, в число действующих лиц, появляющихся на сцене, введена тетушка Катарины и ее сестры Бьянки. Замысел режиссера понятен не сразу: в первом действии тетушка, роль которой играет Светлана Бердникова, говорит от силы несколько фраз, которые в пьесе приписываются Баптисте. Лишь во втором действии становится ясно, что Валерий Белякович в образе тетки выставил строптивую богатую вдову, за утешением к которой приходит отвергнутый Бьянкой Викторио (Дмитрий Заботин).

Совсем не по-шекспировски решен образ Петруччо (Дмитрий Ерин). Если в пьесе это небогатый дворянин, который решил свадьбой на приданом поправить свое состояние и со смекалкой подошел к укрощению Катарины, то в спектакле нам показывают скорее глуповатого сицилийца, который сам не понял, как пропало его состояние, а свою жизнь планирует лишь на неделю вперед. Этакий культурист, играющий мускулами на публике и сильно напоминающий Арнольда Шварценеггера, Петруччо на удивление обнаруживает немалый ум и способности к манипуляции. Хотя до конца не веришь, как этому человеку, чуть что бросающемуся в слезы, удалось сделать из вспыльчивой и вздорной стервы покорную жену.

Более цельным и интересным получился образ Катарины, воплощенный на сцене Аленой Щеблевой. Артистке удалось найти верную интонацию для своей героини и расположить к себе зрителя. Валерий Белякович сделал этот образ более объемным за счет размышлений о причинах мужененавистничества Катарины, чего в тексте Шекспира нет. А Алена Щеблева в нюансах показывает, как стервозная Катарина, оказывается, несчастна и что за ее шпильками и оскорблениями скрыта острое желание быть любимой. Возможно, актрисе не совсем удалось психологически точно показать переход от строптивости к покорности, но и сам спектакль не заканчивается победой Петруччо над Катариной. Последняя в конце спектакля произносит чуть видоизмененный по сравнению с шекспировским текстом монолог, основной смысл которого в том, что именно жена является основой семьи, и если муж — дом, то женщина — фундамент, что если жена — солнце, то муж — отраженный от него свет.

В постановке Беляковича сама Катарина произносит: «Строптивая смирилась!» Но зритель волен не верить этому. Да, возможно, Петруччо удалось поумерить пыл возлюбленной, но согласие, к которому они пришли, совсем не смирение строптивой, а лишь негласная договоренность, позволяющая двум сильным личностям быть вместе. Это нововведение по-современному преподносит знакомый шекспировский сюжет, и, как бы не до конца завершая конфликт, оставляет героев в самом начале совершенно новой истории.

Фото: Роман БОРОДИН

Автор: Светлана ЧЕРНОВА

Источник: http://stnmedia.ru/?id=33663