Нам бы 35 тысяч честных ревизоров… (Голос ветерана)
Не было ни гроша, да вдруг алтын! Так, по-островски, хочется выразить приятное удивление по поводу наличия в театральной афише Нижнего сразу двух гоголевских «Ревизоров»: еще не снят премьерный статус с «Невероятного приключения И, А. Хлестакова в городе N» в версии ТЮЗа, как тот же сюжет воплотил в «Комедiи» Валерий Белякович. Видимо, это его лебединая песня в качестве художественного руководителя труппы: мэтр не скрывает от журналистов, что слишком много сил у него отнимает свой кровный московский «Театр на Юго-Западе», чтобы еще периодически навещать волжских коллег в качестве приезжающей няни. Однако будем надеяться, что комедианты сохранят его как приглашаемого постановщика. Ибо не просто есть еще порох в его пороховнице, но прямо-таки высыпается из нее и тут же вспыхивает ярким и раскатистым фейерверком, что наглядно проявилось в его трактовке бессмертной пьесы.
Козырной картой этого режиссера всегда была предельная динамика, без минуты продыха для актеров и публики. Вот и на этот раз он, извините, к черту послал традиционные мизансцены и декорации: вся сценография — нечто вроде кривых зеркал («вижу свиные рыла вместо лиц») и подслеповатого синего прожектора в глубине подмостков, да шесть белых пузатеньких колонн на вертящемся круге, да хоры с оркестром пожарных, которым дирижирует немец Христиан Иванович. И вот этот биг-бэнд, выдувая медь в главной маршевой музыкальной теме, иногда подхватываемой светским обществом при «дворе» градоначальника, формирует весь темпоритм спектакля, наполовину протанцовываемого (постановка движения и муз-часть — тоже Беляковича), наполовину проговариваемого. Впрочем, и каноны классического текста — не указ, слова одного персонажа могут быть переданы другому, убраны челобитья купцов, Февроньи Пошлепкиной и унтер-офицерской вдовы «высокому гостю», сделан ряд других купюр.
И еще — никакого намека на мебель. В эпизоде в гостинице «елистратишка» даже не притворяется, что ест, а просто произносит реплики Осипу и трактирному слуге на авансцене, и центральный хвастливый монолог, как и объяснения с дамами, тоже отрабатывает, только делая вид, что садится сам и сажает женщин. Ведь все хрестоматийные телодвижения известны вдоль и поперек, продублированы в десятках других прочтений шедевра, угадываемы и подразумеваемы. Не в них для Беляковича суть. Главными для него стали, как мне представляется, два посыла. Первый — неслучайность возвращения именно к этому материалу, казалось бы, старому как мир и в то же время кричаще злободневному. Хоть и разные весовые категории у городов N — у Гоголя страсти уездного масштаба, а у нас калибр губернский, — но публика понимающе аплодирует Василию Попенкову, играющему Городничего в традициях незабвенного Папанова, когда он говорит: «У нас не успеешь памятник поставить или забор, как к ним тут же всякого мусора навалят» или вспоминает про некий мост. Ну, и всякие другие пассажи, весьма узнаваемые и прозрачные. За последние полтораста лет изменилось разве то, что никого уже не удивишь арбузом за 700 рублей, супом из Парижа и тюльпанами из Голландии, воры и взяточники наших дней имеют их «в натуре», а не в хмельном кураже юнца без царя в голове вместе с его 35 тысячами курьеров. А в остальном… Эх, нам бы сейчас на всю Расею 35 тысяч «инкогнито», да не коррумпированных, а неподкупных, непродажных!
Хлестаков, каким его изображает бывший тюзовец Антон Белов, — абсолютное ничтожество, живчик, попрыгунчик и трепач, раскусить которого с первого взгляда, да еще такому прожженному жулику, как А. А. Сквозник-Дмухановский, — плевое дело. Но в том-то и гениальность гоголевской фабулы, что глаза ему застит вселенский страх даже гипотетического разоблачения, передающийся всей его камарилье. Отсюда второй режиссерский постулат: подать все это в жанре супергротеска, «умереть в актерах» и дать им вволю поиграть. Так поступил в свое время Валентин Плучек в Театре сатиры, располагая Андреем Мироновым и Анатолием Папановым. Тем же путем пошел и Белякович, у которого что ни выход персонажа, включая Осипа (М. Булатов), сочетающего в себе Савельича с пьяным быдлом, железобетонную Анну Андреевну и придурковатую Марью Антоновну (О. Царева и М. Вязьмина), чиновников в исполнении В. Кондратьева, В. Маркотенко и других актеров, что ни «явление», то маленький бенефис и самостоятельный скетч. Не знаю, правда, как насчет «американщины» в виде рэпа, в который вдруг ударяются барин и слуга, или вдруг врубаемой фонограммы церковных песнопений, — по-моему, все это выпадает из гого-левско-щедринского контекста. «Кода да Винчи» мы все начитались, что ли?
А в целом — живая, искрометная, остроумная работа всей труппы, вполне в духе ее столичного «дядьки», и добрым молодцам (в мундирах и цивильном) урок. Остается пожелать напоследок, чтобы театр изыскал возможность хотя бы одно представление «Ревизора» дать по щадящим ценам на билеты для ветеранов и пенсионеров, как комедианты это сделали с предыдущей премьерой «Хапунъ». В конце концов обе пьесы — сами уже почтенные долгожители.
Герман ТРЕФИЛОВ